La melodía del corazón

Музыка оркестра Эдгардо Донато делится для меня на две широкие категории - "горькую", твердо опирающуюся о землю, и реже встречающуюся "сладкую", стремящуюся в небеса. Люблю оба аромата. Но мои собственные переводы Донато в этом блоге - A media luz, A oscuras, Sinsabor, Soy mendigo, и даже Triqui-Tra и Carnaval de mi barrio - все с терпкой горчинкой. Другое дело - "Мелодия сердца", переведенная Натальей Орловой и, наконец, восстановленная здесь после гибели этого текста в руинах старого танго-форума. И ведь основа музыкальной канвы этого танго 1940 года тоже очень необычная - это столетней давности, на то время, этюд Шопена, озаглавленный "Печаль" (соч. 10, 3-й этюд в ми-мажор).

La melodía del corazón Musica: Fioravante Di Cicco, Hector Artola Letras: Carmelo Santiago Mil amores tuve yo Y en ninguno yo encontraba La dulzura que soñé, Ya que en cambio sólo hallé La falsía despreciable Que mi alma endureció. A la vida retorné Cuando tu carita de ángel, En mi vida se cruzó Y encauzaste mi existencia, Por la senda que jamás Ya dejaré. Fue que tu amor, ¡Dulzura y fe! Retrajo a mí, las ansias de vivir ¡En paz con Dios!... Paz que tanto ambicionaba Sol de afectos que anhelaba, Y que fue canción triunfal de amor, Que en su esplendor, toma formas de Melodía que, mi corazón Con frenesí, canta feliz. Ese amor que floreció Trajo a mi alma la fragancia De un romántico vergel, Con su aroma renació Mi pasión por la belleza Y los encantos del amor. Melodía pasional Que cual fuego deslumbrante Brotas hoy del corazón, Dile a la novia querida ¡Que es la dueña de mi vida y mi cantar...!

Мелодия сердца Перевод: Наталья Орлова Сотни раз я был влюблён, не нашед ни разу нежность, о которой так мечтал. Всё, что я взамен встречал – фальшь, достойную презренья, став душой ожесточён. Только личико твоё, ангел, светлое созданье, мою жизнь мне возвратив, придало существованью путь, с которого вовек мне не сойти. Нежность твоя, верность твоя вернули мне всю жажду бытия и с Богом мир! Мир - награду неустанных, солнце уз обетованных, песню торжествующей любви, чья красота в ноты завита тем напевом, что в сердце моём счастье поёт. И любовь, что расцвела, полня душу ароматом романтических садов, возродила, призвала восхищение прекрасным, чем пленяет нас любовь. Ныне музыка и страсть проросли из сердца с силой светозарного огня, говоря подруге милой: "Ты хозяйка моей жизни, песнь моя!"

Cristal

Поэт Хосе Мария "Катунга" Контурси был сыном великого Паскуаля Контурси, стоявшего у истоков танго-поэзии (именно перу старшего Контурси принадлежали "Мои печальные ночи", первое в истории танго с настоящим поэтическим текстом). В 1932 году, когда Паскуаль Контурси умер в сумасшедшем доме от неврологических последствий сифилиса, Катунге едва исполнилось 20. Богемная компания отца взяла парня под свое крыло, и вскоре и младший Контурси написал свое первое танго.
Писал он не на слэнге люмфардо, как покойный отец, а на литературном испанском; не о страстях сутенеров и борделей, а все больше о Большой Любви. Его трагическую любовь звали Грисель; когда они встретились, ей было 16, Катунге - 24, он был женат с ребенком, и страсть вылилась в первую очередь в стихи танго. "Грисель", "Quero verte una vez mas" ("Хотел бы еще хоть раз увидеть тебя") - блестящая поэма, написанная, когда она уже вышла замуж, а у него уже было четверо по лавкам, и - "Мне так грустно, и я не могу вспомнить, отчего ты ушла". Когда ей исполнилось 48, а он овдовел, то они, наконец, поженились с благословления католической церкви, и последние 5 лет его жизни были вместе.

Итк, дамы и господа - "Хрусталь", знаменитое танго Хосе Марии Контурси в исполнении оркестра Тройло с трагическим голосом Марино!

Cristal Letras: José María Contursi Musica: Mariano Mores Tengo el corazón hecho pedazos rota mi emoción en este día… Noches y más noches sin descanso y esta desazón del alma mía… ¡Cuántos, cuántos años han pasado, grises mis cabellos y mi vida! Loco… casi muerto… destrozado, con mi espíritu amarrado a nuestra juventud. Más frágil que el cristal fue mi amor junto a ti… Cristal tu corazón, tu mirar, tu reír… Tus sueños y mi voz y nuestra timidez temblando suavemente en tu balcón… Y ahora sólo sé que todo se perdió la tarde de mi ausencia. Ya nunca volveré, lo sé, lo sé bien, ¡nunca más! Tal vez me esperarás, junto a Dios, ¡más allá!

перевод Лены Сергиенко Сердце на куски мое разбито, И сегодня чувства рвут мне душу... Ночь за ночью, отдыха не зная, Сожаление тисками душит... Много, как же много лет прошло уж, Посерела жизнь с висками вместе; Дух, почти умерший в разрушеньи, снова в поисках безумных наших юных дней. Та хрупкая любовь, что была как хрусталь... Хрусталь в душе твоей... и глазах... и словах... Мечты и голос мой, И робкие слова,. И на твоем балконе счастья дрожь... Теперь же, знаю я, Мы потеряли всё В тот вечер, где я не был. Я больше не вернусь, знаю я. Никогда! Ты будешь меня ждать в небесах... Верю я!

Nada

Нада, "Ничто", знаковый текст Орасио Бастерра Сангинетти, одного из самых талантливых и загадочных поэтов Золотого Века Танго, стремительного промелькнувшего по небосклону танго-мира и стремительно преданного забвению - настолько тщательно, что неизвестна ни одна фотография поэта, написавшего более сотни текстов танго для всех ведущих оркестров. Буэнос-Айрес умел стереть из памяти тех, кого хотел забыть.

Орасио Бастерра родился 14 марта 1914 года в Монтевидео в семье иммигранта из страны Басков. Перебрался в БсАс он, видимо, еще подростком, когда разруха после Великой Депрессии гнала уругвайцев на заработки на ту сторону Ла-Платы. 20-летнем парнишкой, он уже работает у самого Хорхе Луиса Борхеса в "Ревисте", иллюстрированном приложении к газете "Критика", где у него своя была секция мудростей-анекдотов (один из примеров - на иллюстрации).

Первый танго-текст он написал в 1940-м для земляка-уругвайца Эдгардо Донато, но по-настоящему включился в бешеное танготворчество Золотого Века в 1942-м году, переложив на кастежано русскоязычное танго "Хитана Руса" по просьбе друга и коллеги еще со времен "Ревисты". Успех "Хитаны" в одночасье превратил Орасио Сангинетти в одного из самых востребованных поэтов-песенников (именно так, под девичьей фамилией матери, он стал подписывать свои стихи). "Nada" и "Tristeza marina" - пожалуй, самые знаменитые из них, хотя для наших краев он особо славен и тем, что переложил "Костёр" на кастежано ("En el volga yo te espero").

Личная жизнь поэта категорически не складывалась - связь с фатальной женщиной, ее измена и бегство, депрессия. Но по-настоящему все разрушилось в 1951-м году, когда Орасио, защищая свою сестру от угрожавшего ей мужа, застрелил его. Закон чести требовал, чтобы он или покончил с собой, или ответил за кровь перед судом, но Орасио Бастерра с помощью влиятельных покровителей, таких, как Освальдо Пуглиезе, смог бежать в Уругвай, и тогда общество предало его остракизму. Несчастный поэт умер всего несколько лет спустя в Монтевидео, в возрасте 43-х лет, всеми оставленный.

Первое и самое классическое исполнение "Nada" - Ди Сарли, 1944. Но Бьяджи тоже незабываем, а еще Кало...

Letra: Horacio Sanguinetti  (Basterra) Música : José Dames He llegado hasta tu casa... Yo no sé cómo he podido... Si me han dicho que no estás Que ya nunca volverás Si me han dicho que te has ido. ¡Cuánta nieve hay en mi alma! ¡Qué silencio hay en tu puerta! Al llegar hasta el umbral Un candado de dolor Me detuvo el corazón... ¡Nada, nada queda en tu casa natal! Sólo telarañas que teje el yuyal... El rosal tampoco existe Y es seguro que se ha muerto al irte tú ¡Todo es una cruz...! ¡Nada, nada más que tristeza y quietud! Nadie que me diga si vives aún... ¿Dónde estás? Para decirte Qe hoy he vuelto arrepentido A buscar tu amor... Ya me alejo de tu casa... Y me voy yo ni sé dónde... Sin querer te digo adiós Y hasta el eco de tu voz De la nada me responde. En la cruz de tu candado Por tu pena yo he rezado, Y ha rodado en tu portón Una lágrima hecha flor De mi pobre corazón...

Перевод: Мик Авраменко, Наталья Орлова К твоему пришел я дому... Как сумел прийти, не знаю! Ведь сказали – тебя нет, И утерян даже след, Что уехала, сказали! Снег в душе кружит метелью, Тишина стоит за дверью! Лишь ступаю на порог, И на сердце, как замок, Боль повисла тяжело. Нет уж ничего в твоем доме родном… Только паутина в бурьяне кругом. Роз твоих, конечно, тоже нет – засохли все, как только ты ушла, И на всём здесь крест! Больше ничего – тишина и печаль… И никто не знает, ты вовсе жива ль, Чтоб сказать, что я в раскаяньи вернулся завоёвывать любовь твою. Дом пустынный покидаю И куда идти, не знаю. Тихо выронил «прощай» – Только эхо невзначай Твоим голосом ответит. На кресте дверной заворы Я принес тебе укоры, И разбила сталь замка В очертания цветка Сердца бедного слезу.

Это исторический текст, надо сказать - не только пропавший вместе с былым форумом, но даже и не отразившийся ни в каких "машинах времени былого интернета". С течением лет часто замечаешь наивные ошибки прошлого, ан оно все равно греет сердце. Но надо сказать, что, действительно, к последней строфе смысл перевода очень, очень далеко отходит от вдохновившего его оригинала. Как настоящей эксперт по поэтизированной, отшлифованной точности, Лариса Янсонене не смогла это так оставить и предложила собственный замечательный перевод, который я не могу не добавить:

Я добрался до твоего дома,
Не знаю, как я только осмелился!
Вдруг мне скажут, что тебя нет,
Что  ты никогда  не вернешься
Вдруг я услышу: Она уехала”

В то время, как  в моей душе вьюга,
У твоей двери гробовая тишина.
Приближаясь к порогу,
Чувствую, как висячий замок  сжимает до боли мое  сердце
и оно  останавливается.

Но никого, никого не осталось в твоем родном доме!
Только паутина обвившая сорняки.
Больше нет розария,
Ясно - все погибло с твоим уходом.
                             
Это - мое испытание, мой крест:
Ничего кроме тоски и  оцепенения.
Никто мне не скажет, жива ли ты еще,
Где же ты? Зову тебя, чтобы сказать:     
 “Я приехал в раскаянии,  с надеждой возродить твою любовь.”

И вот я уже отдаляюсь от твоего дома,
Совершенно не представляя куда идти,
Не желая того, говорю “прощай”,
Но жду эхо твоего голоса.
Пока не понимаю, что ответа не будет.
 
Я молился перед крестом твоего засова
О смягчении твоего приговора,
И моя молитва проникла через ворота,
И из моего убитого горем сердца вытекла одна слеза,
И  превратилась в цветок....

Caseron de tejas

Тот самый перевод, от которого наворачиваются слезы. Тот самый старый дом, крытый черепицей, с розами во дворе, которого до сих пор не найти. Ваша сестричка, вспомните её - ведь точно же она там жила? Не отыщется ли еще? Слова великого Катулло Кастижо, написавшего не одну ностальгическую и печальную танго песню, но, нверное, никогда не разменивавшегося на несерьезные жанры. Катулло, которого папа - поэт и анархист, борец за права угнетенных - хотел было назвать "Воскресный Отдых" в честь борьбы за 6-дневную рабочую неделю, да только правительственный оффис отказался зарегестрировать младенца под таким именем. Мальчик вырос одним из самых плодовитых, самых замечательных танго-поэтов, несмотря на упорное желание писать музыку, а не стихи - и несколько успехов на композиторском поприще.
Музыка Себастьяна Пианы, непревзойденного мастера ретро-стиля. Перевод непревзойденной Натальи Орловой.

Caserón de tejas Letra : Cátulo Castillo Música : Sebastián Piana ¡Barrio de Belgrano! ¡Caserón de tejas! ¿Te acordás, hermana, de las tibias noches sobre la vereda?  Cuando un tren cercano Nos dejaba viejas, Raras añoranzas Bajo la templanza Suave del rosal. ¡Todo fue tan simple! ¡Claro como el cielo! Bueno como el cuento Que en las dulces siestas Nos contó el abuelo! Cuando en el pianito De la sala oscura, Sangraba la pura Ternura de un vals. ¡Revivió!, ¡Revivió! En las voces dormidas del piano, Y al conjuro sutil de tu mano El faldón del abuelo vendrá... ¡Llamalo!, ¡Llamalo! Viviremos el cuento lejano Que en aquel caserón de Belgrano  Venciendo al arcano Nos llama mamá... ¡Barrio de Belgrano! ¡Caserón de tejas! ¿Dónde está el aljibe, dónde están tus patios, dónde están tus rejas? Volverás al piano Mi hermanita vieja, Y en las melodías Vivirán los días Claros del hogar. Tu sonrisa hermana, Cobijó mi duelo Y como en el cuento Que en las dulces siestas Nos contó el abuelo, Tornará el pianito De la sala oscura A sangrar la pura Ternura del vals...

"Дом под черепицей" Перевод Натальи Орловой Улица в Бельграно, дом под черепицей! Помнишь ли, сестрица, как теплом сочится ночь над тротуаром? Но тревогой странной, как тоскою старой, сквозь розарий сонный поезд отдаленный прозвучал для нас... Было всё известным, словно небо, ясным, добрым, словно басни, дедушкины басни сладкою сиестой; А в тени гостиной с клавиш пианино проливался чистою нежностью вальс. Оживи, оживи, пробуди голоса фортепьяно мановеньем руки филигранным, и сейчас дед во фраке войдет! Позови, позови, поживём в этой сказке желанной, где, ты слышишь, из дома в Бельграно сквозь тайны туманы нас мама зовет. Где ты, дом в Бельграно, крытый черепицей, где твоя ограда, дворика прохлада, где фонтан струится? Сядь за фортепьяно, старшая сестрица, чтобы в переливах снова были живы эти дни для нас! И твоя улыбка мое горе скрасит; утешая вместо дедушкиных басен сладкою сиестой, как и в той гостиной, с клавиш пианино будет литься чистою нежностью вальс.

La capilla blanca

Незабываемое ностальгическое танго с голосом Альберто Подеста. И незабываемый перевод давно минувших дней, один из двух восстановленных танго-переводов Лены Сергиенко. Ля капижа бланка. Белая часовня.

La capilla blanca Música: Carlos Di Sarli. Letra: Héctor Marcó 1944 En la capilla blanca de un pueblo provinciano muy junto a un arroyuelo de cristal, me hincaban a rezar tus manos. Tus manos que encendían mi corazón de niño, y al pie de un Santo Cristo, las aguas del cariño me dabas de beber. Feliz nos vio la luna bajar por la montaña siguiendo las estrellas, bebiendo entre tus cabras, un ánfora de amor… Y hoy son aves oscuras esas tímidas campanas que doblan a lo lejos el toque de oración. Tu voz murió en el río, y en la capilla blanca quedó un lugar vacío… vacío como el alma de los dos.

"Белая часовня" Лена Сергиенко В часовне цвета снега, Что в маленькой деревне, Близ зеркала ручья молился я: словами были твои руки... И наполняли светом Мальчишеское сердце. Святой Христос свидетель, Вкус у любви так сладок, Что ты дала мне пить. Луна спускалась, молча Смотря на наше счастье. Ей звезды указали Путь среди гор к подножью, Где пили мы любовь. И так темно сегодня От птиц, служащих мессу. Печальную молитву Звонят колокола. В ручье погиб твой голос, В часовне цвета снега Затихло всё навеки: Так пусто только в душах Нас двоих.

Secreto

Буквально на другой день после "восстановления" перевода Локи, в свое время утерянного вместе с Киевским танго-форумом, мне выпало танцевать вальс Caseron de tejas, и я не мог не вспомнить о воистину завораживающем переводе этой песни, также написанном Натальей Орловой - и так же пропавшем. Мы стали обсуждать, что у кого сохранилось - и, слово за слово, составили немалый список ждущих "повторной публикации" танго-переводов разных авторов, в основном полностью восстановленных, но иногда без строки-другой. Все это еще ждет обработки, но, я надеюсь, ждать будет недолго. А пока начинаю с гораздо более нового перевода Ларисы Янсонене (Москва - БсАс), одной из участников того сообщества танго-переводчиков былой поры.

Танго "Секрет" принадлежит перу Энрике Дисеполо, мастеру необычных, трудных, психологических тем, которые поэт часто черпал в реальной жизни. История "Секрета" - не исключение. Страдалец, пораженный фатальной любовью, пытавшийся скрыть этот секрет от собственной жены - это был друг "Дисеполина". По легенде, несчастная жена понимала, что с ее мужем неладно, и считала, что он скрывает от нее болезнь - скорее всего, душевную. Ходила к знахаркам, шептала заклинания, кадила ладаном, все тщетно. По легенде, вырвал пистолет из рук несчастного сам Дисеполин.

SECRETO Letra y musica: Enrique Santos Discepolo 1932 Quién sos que no puedo salvarme Muñeca maldita, castigo de Dios, Ventarrón que desgaja en su furia un ayer De ternuras, de hogar y de fe... Por vos, se ha cambiado Mi vida sagrada y sencilla como una oración, En un bárbaro horror de problemas Que atora mis venas y enturbia mi honor... No puedo ser más vil Ni puedo ser mejor, Vencido por tu hechizo Que trastorna mi deber... Por vos a mi mujer La vida he destrozao, Y es pan de mis dos hijos Todo el lujo que te he dao. No puedo reaccionar Ni puedo comprender, Perdido en la tormenta De tu voz que me embrujó... La seda de tu piel que me estremece y al latir florece, con mi perdición. Resuelto a borrar con un tiro Tu sombra maldita que ya es obsesión, He buscao en mi noche un rincón pa´ morir Pero el arma se afloja en traición... No sé si merezco este oprobio feroz, Pero en cambio he llegado a saber: Que es mentira que yo no me mato Pensando en mis hijos... ¡No lo hago por vos!

Лариса Янсонене 2017 Кто ты такая? Я не могу спастись от тебя, Проклятая красотка, Божья кара. Ты как гневный ураган Смела мое прошлое, С его теплом, очагом И верой. Моя священная, простая жизнь, Подобная молитве, Из-за тебя Стала кошмаром, полным проблем, Чудовищным кошмаром, Сжимающим мои вены, Чернящим мою честь. Я не могу больше оставаться ничтожеством, И уже не смогу стать лучше, Попранный твоим колдовством, Среди руин моего благородства. Из-за тебя Я разрушил жизнь моей жены Отдавая тебе мои сокровища, Я отбираю хлеб у двух моих детей. Я будто парализован И ничего не могу понять, Потерянный в урагане, Околдованный твоим голосом. Шелк твоей кожи Заставляет меня дрожать, Он будто расцветает, пульсируя На моей потере... Я решаюсь покончить С этим проклятым наваждением, С этой одержимостью Застрелившись... Я искал место, Где мог бы умереть, Но оружие подводит меня, Выскальзывая из руки... Не знаю — заслужил ли я Этот жуткий позор, Но я остаюсь жить не ради моих детей (Это было бы обманом) А ради тебя...

Loca

Лока! Сумасшедшая! Песня 1922 года из репертуара самого Гарделя - и редкое для танго эпохи Гарделя исключение в том, что героиня песни - женщина, вопреки настрою этого периода песен о жизни и развлечениях мужчин, от их амурных похождений и пьянок до футбола и скачек. Лока - не по нравам эпохи сильная и искренняя героиня, но ведь в отместку эпоха и обошла эту песню вниманием певцов танцоркестров. Написанная для театра, записанная в замечательнейших инструментальных вариантах ведущими оркестрами, она мелькнула лишь на экране кино с вокалом Либертад Ламарке, да уже на закате танго прозвучала в исполнении Аманды Видаль с танго-квартетом Энрике Моры. Слово "лока" означало, конечно, не просто безумную - а скорее осужденную мнением общества, даже павшую женщину, да только эта безумная держится на ногах покрепче многих.

Перевод несравненной Натальи Орловой с б. киевского форума. Чтоб вам когда-нибудь удалось услышать, как она сама ее поёт!

Letra : Antonio Martínez Viérgol Música : Manuel Jovés 1922 Loca... Me llaman mis amigos Que sólo son testigos de mi liviano amor. Loca... ¿Qué saben lo que siento ni qué remordimiento se oculta en mi interior? Yo tengo con alegrías Que disfrazar mi tristeza, Y que hacer de mi cabeza Las pesadillas huir. Yo tengo que ahogar en vino La pena que me devora... Cuando mi corazón llora Mis labios deben reír. Yo, si a un hombre lo desprecio Tengo que fingirle amores, Y admiración cuando es necio Y si es cobarde, temores... Yo, que no he pertenecido Al ambiente en que ahora estoy, He de olvidar lo que he sido Y he de olvidar lo que soy. Loca... Me llaman mis amigos Que sólo son testigos De mi liviano amor. Loca... ¿Qué saben lo que siento ni qué remordimiento se oculta en mi interior? Allá, muy lejos, muy lejos, Donde el sol cae cada día, Un tranquilo hogar tenía Y en el hogar unos viejos. La vida y su encanto era Una muchacha que huyó, Sin decirle donde fuera Y esa muchacha soy yo. Hoy no existe ya la casa, Hoy no existen ya los viejos, Hoy la muchacha, muy lejos, Sufriendo la vida pasa. Y al caer todos los días En aquella tierra el sol, Cae con él mi alegría Y muere mi corazón.

Перевод: Наталья Орлова Лока! Друзьям своим известна Любовью легковесной, Шальною я слыву. Лока! Какому видно взору Терзанья и укоры, С которыми живу?.. Мне приходится весельем Укрывать свои печали, Гнать из головы ночами Свои кошмарные сны. Заливать вином то горе, Что изнутри пожирает... И когда сердце рыдает, Смеяться губы должны. Тем, кого я презираю, Я любовь изображаю, Дарю глупцам восхищенье, Ну а трусливым - волненье... И, по-прежнему чуждаясь, И по-прежнему не здесь, Должна забыть, кем являлась, Должна забыть, кто я есть. Лока! Друзьям своим известна Любовью легковесной, Шальною я слыву. Лока! Какому видно взору Терзанья и укоры, С которыми живу?... В дальних далях потерялся Тихий домик небогатый, Солнце падало в закаты Над очагом старой пары. Радость жизни всей сияла Для них в девчонке одной; Куда ушла, им не сказала Девчонка, бывшая мной. Дома нет уж там, где ране, Старой пары нет на свете, А та девчонка далече Живет себе в наказанье. Каждый раз, как только солнце В эту землю упадет, Мое веселье оборвется И мое сердце умрет.

Поэт и драматург Антонио Мартинес Виерголь и тетральный композитор Мануэль Ховес приехали в Буэнос-Айрес из Испании уже сложившимися ремесленниками сцены. Танго они занимались постольку, поскольку было нужно для театра (Ховес также написал музыку для "Сентиментального патотеро"). "Лока" впервые прозвучала со сцены в исполнении Эвы Франко в спектакле "Танго Смерти" 5 августа 1922 года.

Ну и, конечно, нельзя не закончить рассказ без "той самой Локи":