Luna de arrabal / Луна моего квартала

Muchachos, hoy que es noche clara y estival invito a todos la barriada a recorrer, hay mucha luz y es que: la luna de arrabal nos acompaña par las calles como ayer. Es media noche, ella duerme y su balcón entornado me espera que llegue... junto al gemir del diapasón yo quiero alzar sentimental la serenata de mi amigo el corazón... Y entonces al oír la introducción del valsecito criollo y pasional dormida su belleza angelical nombrándome, despertará... Su pecho de emoción ha de latir sus ojos de otro azul se vestirán y se pondrá la noche sus galas embrujados y tú, mi dulce amada, temblarás... Muchachos, vamos que la luna quiere oír la serenata pintoresca de arrabal... la noche es tibia, duerme el barrio y es zafir el cielo lleno de estrellitas de cristal... ¡Muchachos pronto! que es tan bello saludar a la novia que duerme inocente... Las dedos en el diapasón con un "allegro" arrancarán y entonces mi alma subirá a su balcón... (Enrique Cadícamo)

Эх, пацаны, сегодня ночка — красота! Пойдём компанией по улицам бродить? Луна и лето, и светло как никогда: Двор и квартал мой серебром залит. Пробило полночь; зайка спит… или не спит? Вон балконная дверь — приоткрыта! Во всю октаву, что могу, Я бархатисто замурчу Ту серенаду, что для милой берегу. (...И,встрепенувшись с первым звуком слов, что в безыскусно-нежный вальс сплелись, девчонка славная, ещё в тенетах снов, имя того шепнёт, что для ней — жизнь. И вздрогнет грудь её, и синевой, что небо с морем победит легко, Глаза разлазурятся Навстречу дивной ночи, Что колдовством своим её пленит.) Пойдём, ребята! Ночь, луна… как не запеть Ту серенаду, что в квартале родилась? Ночь безмятежна, ночь нежна, и нет сапфира неба безупречнее прикрас. Пойдём же, ну!.. Пойдём, чтобы воспеть Моё солнце, что спит так невинно. Я от гитары заряжусь, Пассажем резким разгонюсь.— И всей душой взлечу на милый тот балкон! (пер. В. Василенко)

Dе puro guapo / Чисто по-пацански

Dе puro guapo /  Чисто по-пацански
Vadim Vasilenko

Строптиво взрёвывают бандонеоны, и компадроны, что на районе понты колотят, каждой кебрадой не уступают мехам ничуть. Девицы блещут одёжкой лучшей и взглядом, радостью напоённым: как же от танго — сентиментального, лениво-томного — не кайфануть?   В дом, где танцуют, вошёл красавчик, воззрившись мрачно на ронды ряд. Не за танцульками пришёл он нынче – а за змеёю, красоткой ветреной, впрыснувшей в сердце мерзейший яд. Нашёл он тут же кидалу-сучку — и пальцы нервно сжали «перо». Броском звериным, лёгким, тигриным, хищно-игривым к шее добравшись, сталью взблеснул — И красной кляксой, и всхлипом меха оборвались и змеищи жизнь, и танго разгул. Затем неспешно, зевак раздвинув, в гуле испуганном пройдя чуть-чуть, вдруг обернулся с яростным взрёвом: «Коль с пацаном ты — шлюхой не будь!»

De puro guapo  A los conciertos que dan los fuelles, protestadores en sus gemidos, se están luciendo con sus quebradas los compadrones en el lugar, y las chirusas, endomingadas, en sus miradas tienen el brillo de la alegría que ha derramado el tango rante y sentimental. En medio del conventillo se ha parado un compadrito que contempla de hito en hito, la alegre gente en su excitación. No le importa que se baile, él a bailar no ha venido; busca a aquella que lo ha herido en medio del corazón. Y cuando encuentra a la traicionera, a la ladrona de su ilusión la mano crispa con ansia fiera sobre la masa de su facón. Y, como un tigre, sobre su presa, salta ligero y asesta un tajo que roja marca deja sangrando y el tango muere en el bandoneón. Y luego, sin darse prisa, apartando a los curiosos se retira receloso entre el murmullo de admiración. Pero apenas dio algunos pasos se volvió y con arrebato les gritó: de puro guapo me he cobrado su traición.

El huracán

Первый перевод 2020 года - знаменитый "Ураган" Донато, предтеча ритмической революции и возрождения танго середины 1930-х года. Вместе с другим танго-вихрем, "Смерчем" (Ventarrón), они разделили первые места в конкурсе 1932 года в театре "Колон", символически предвещая ветры перемен, которые вскоре смели все отжившее в танго и расчистили пути к его Золотому Веку. Недаром именно к "Урагану" впоследствии обращались раз за разом Хуан Д'Арьенцо и его наследники.

"Ураган" был впервые записан в декабре того же 1932 года с замечальным вокалом "Черного" Гутьереса, друга и соратника Гарделя. Не могу не удержаться и не поделиться сделанной менее чем через год фотографией, на которой все они еще вместе, Донато и его музыканты и Гардель и его гитаристы (шутки ради изображающие из себя бандонеонистов и скрипачей). Это проводы Гарделя в его последнее танго-турне по Франции и Америке. Гардель спереди в центре, Эдгардо Донато в очках слева во 2-м ряду, Феликс Гутьерес стоит в заднем ряду за спиной Гарделя.

Проводы Гарделя 5 ноября 1933 г. Фото с блога tangosalbardo

 "Ураган" Донато - это, конечно же, не атмосферное явление, а всеразрушающая Женщина. Bailemos?

El  huracán Letra: Nolo López  (Manuel López) Música: Edgardo y Osvaldo Donato El  huracán desarraigó con crueldad el rosal Que planté en el jardín De mi amor, que cuidé con afán Y al nacer una flor, La traición le cortó sin piedad su raíz Y el rosal nunca más floreció. Fueron sus caricias Llenas de mal y traición, Labios que mintieron despiadados Y al besar su falsa boca Se me helaba el corazón. Ilusión que se fue, Amor que mató, Una mala mujer que lleva El veneno escondido En su negro corazón.

Ураган Перевод 2020 г. Ураган вырвал с корнем бежалостно куст Розы чистой любви,  Что росла под защитой моей. Но едва расцвела,  Как измена под корень скосила её. Никогда больше ей не цвести! Злой изменой полон Был страстей и ласк накал. Нагло лгали губы беспощадно И, когда их целовал я, Холод сердце пробирал. Так погибла мечта, Любовь умерла, Злая женщина их убила. Черный яд она таила В глубине своей груди!

Мелодисты - семья у истоков польского танго

Как вы, наверное, знаете, я очень люблю запутанные, трагические и в значительной степени забытые истории о танго межвоенной эпохи в Восточной Европе. И один из моих любимых героев этой удивительной и потерянной эпохи - Ежи Петерсбурский, музыкальная душа бурной культуры кабаре Варшавы, и композитор таких глобальных хитов танго, как «Донна Клара» (первоначально «Танго Милонга», 1928) и «Ostatnia niedziela» («Последнее воскресенье», 1936 г., которое покорило Россию как «Утомленное солнце»), а также самый любимый вальс Польши и России «Blekitna Chusteczka» («Синий платочек», 1940), ставший для нас воплощением несчастья и разлук войны. В отличие от многих своих коллег, Ежи спасся как от фашистских лагерей смерти, так и от сталинского Гулага. После падения Польши он присоединился к Белорусскому государственному джазу, удивительному проекту, который достоин собственного рассказа, и в конце концов уехал из Советского Союза с польским корпусом генерала Андерса, играл для военных в Персии, Палестине и Египте и заново воссоздал музыкальную карьеру для себя в далеком Буэнос-Айресе
Я знал, что Ежи Петерсбурский был родом из легендарного клана еврейских музыкантов, чья фамилия - Мелодист - говорит сама за себя. Я также читал, что в оркестр Гольда-Петербургского входили брат и кузины Ежи, и почему-то я предполагал, что Petersburski - это просто сценический псевдоним, своего рода столичная визитная карточка, для рекламных целей (точно так же, как другой первопроходец польского джаза и танго был Варшавский - с фамилией от прославленной столицы Польши). Но случайный разговор о (крайне редких) еврейских фамилиях, происходящих из городов во внутренних губерниях России, таких как Санкт-Петербург, заставил меня вернуться к семейной истории Петерсбурских и Мелодистов и открыть для себе ту ключевую роль, которую семейные связи сыграли в рождении польского джаза и танго. А сама фамилия «Петерсбурский» оказалась настоящей фамилией, а не выдумкой ради маркетинга!

Разбитое и забытое
надгробие Якуба-Лейзера
Мелодиста в Варшаве

Ну, может быть, чуть-чуть изобретательности ради маркетинга в этой фамилии все-таки было, но еще со времен отца Ежи - Якуба Петерсбурского. Якуб был ювелиром, который, вероятно, хотел, чтобы данная ему от рождения фамилия «Петербург» звучала не по-русски, а более аутентично на польский манер.

Звезда российской и
советской оперы,
Элеонора Яковлевна Мелодист
- самая известная из
детей Якуба-Лейзера

Якуб Петерсбурский женился на Полине (Песе) Мелодиста, пианистке из той ветви династии музыкантов Мелодиста, которая осталась в их родовом городе Радоме. Вероятно, это была не древняя династия, поскольку евреи Польши только начали брать фамилии по требованию царского правительства в 1820-х годах, после наполеоновских войн. Первым известным под этой фамилией Мелодистом была дедушка Полины Хаскель, скрипач, родившийся в 1802 году.
Трое из братьев Полины были музыкантами в Радоме, но для нашей истории важнее знать, что дядя Полины, скрипач и капельмейстер Якуб-Лейзер Мелодиста, переехал в Варшаву. Позже муж Полины купил фабрику изделий из бронзы в Варшаве и тоже переехал туда. Так что дети Петерсбурских оказались тесно связаны с детьми и внуками музыканта Якуба-Лейзера в Варшаве. А это было настоящее созвездие талантов! Сыновья Якуба - Панфил играл на альте в Филармонии, а Игнаций руководил оркестрами. Дочери Мария и Элеонора были знаменитыми оперными певицами. А зять Якуба Михель Гольд играл на флейте в Варшавской опере.

В рекламе 1922 года для ресторана "Эрмитаж" в Данциге писали про «первоклассное джазовое трио Карасиньского» по-немецки или "трио Карасиньского-Мелодиста-Петерсбурского" по-польски

Фред Мелодист (банджо) со своим джаз-бэндом
1927, Закопане

Ежи Петерсбурский был пятым ребенком в его семье. Родился он под именем Израиль в 1895 году. К тому времени, как Ежи окончил Варшавскую консерваторию, город был захвачен наступающими немецкими войсками. Молодой пианист продолжил свое обучение в Вене, Первая мировая война закончилась капитуляцией Германии и Австро-Венгрии, Польша получила независимость, а Австрийская империя рассыпалась. Ежи уехал домой, и его первая работа в Польше была у его троюродного брата, виолончелиста Альфреда Мелодиста (сына Панфила) и еще более молодого крезанутого скрипача Зигмунта Карасиньского, который только что вернулся в Польшу из Берлина, где играл в настоящем "американском" джазе. Джазовое трио Карасиньский - Мелодиста - Петерсбурский дебютировало в 1922 году в Вольном городе Данциге (Гданьск). Джазо-мания не смогла завоевать Вольный город, но в течение года наши джазовые первопроходцы добрались до Варшавы, а там сцена кабаре и джаза действительно пустилась во все тяжкие. Карасиньский позже, после расчленения Польши в 1939 году, пригласит своих старых приятелей присоединиться к белорусскому государственному джазу в Белостоке; он оказался в Варшавском гетто во время войны, но поклонники помогли ему сбежать и спрятаться во Львове. Фред Мелодист избежал и фашистских и советских лагерей вместе с Ежи Петерсбурским; они играли вместе со своим кузином Генриком Гольдом в Палестине и Египте, а после войны Фред поселился в освобожденной Франции и, в конце концов, в Израиле.
Теперь пора рассказать в подробностях о Гольдах (сыновьях Елены (Хаськи) Мелодиста и Михеля Гольда).

Генрик Гольд был вдохновителем, а его брат Артур Голд (скрипка) и кузин Ежи Петерсбурски - ведущими талантами джазбэнда Gold-Petersburski, который записал так много хитов танго; брат Ежи - Станислав Петерсбурский (фортепиано) тоже играл там. Их имена были настолько неразделимы от музыки ночной жизни Варшавы, что о них персонально был написан такой вот фокстрот:

Gdy Petersburski razem z Goldem gra Muzyka: Artur Gold Slowa: Andrzej Włast 1926 Strajkuje ten i ów Podskoczył dolar znów A pan Zdziechowski miał w komisji Kilka nowych mów Nie przejmuj tem się nic Uważaj to za witz I słuchaj sobie w „Qui Pro Quo” Z pogodą lic Jak Petersburski razem z Goldem gra Z jazzbandu te Ajaksy dwa Sam pan Świejkowski W humor wpada boski I przy małżonce swej Szalejmy, krzyknie, hej Gdy Petersburski razem z Goldem gra Nie zaśniesz w nocy, aż do dnia I podczas tańca będziesz myślał Że minęła chwila zła Gdy Petersburski z Goldem gra Mąż pewien w nocy raz Do sal Oazy wlazł A widząc żonę z gachem Krzykną: Ach! Złapałem was! Rewolwer wyjął i Ponuro zmarszczył brwi Lecz nagle zaczął śmiać się Mówiąc: przebacz mi

Где Петерсбурский вместе с Гольдом играют Музыка Артура Голда Стихи Анджея Власта (Густав Баумриттер) 1926 Всюду, всюду забастовки, Доллар снова подскочил, И министр финансов Здзеховский Снова много говорил Не волнуйся ни о чем И воспринимай с усмешкой Слушай лучше в "Qui Pro Quo" С видом самым безмятежным Как Петерсбурский с Гольдом играет, Джазбэндовских Аякса два. То даже гробовщик Свейковский Впадает в раж и веселится И прямо при своей жене Кричит "Эй! Эй!" ну точно псих он. Раз Петерсбурский - Гольд играют это Вы не уснете ночью до рассвета Пока танцуешь, точно знаешь Что минула минута злая Ведь Петерсбурский - Гольд играют Однажды ночью муж один Проник в Оазис в залы И, увидав жену с другим. Вскричал: "Ага! Попалась!" Револьвер достаёт и Хмурит брови Но вдруг как засмеется И прощенья просит

Эдди Рознер с Государственным джазом Белоруссии, 1941

Аякс Великий и Аякс Малый из «Илиады» Гомера кончили свои жизни трагически, но троюродные братья из кабаре, Ежи Петерсбурский и Генрик Голд, дожили до старости, несмотря на тотальное разрушение войны. Они бежали из Варшавы под германскими бомбами и добрались до Белостока, который вскоре был занят Красной Армией и присоединен к Белоруссии. Там Зигмунт Карасиньский выдвинул блестящую и сумасшедшую идею - воссоздать Варшавский джаз как Первый государственный джазовый ансамбль Белоруссии. Им стал руководить джазовый тромбонист Эдди Рознер, «Армстронг Восточной Европы». Родившийся в Берлине, Рознер набрался там мастерства джазмена еще до Гитлера, пока ему не пришлось бежать на родину предков в Польшу от фашизма. Будучи евреем без гражданства, лишенным гражданства Германии, Эдди Рознер не смог присоединиться к Польской Освободительной Армии, как это сделали его соратники по польскому джазу. Так Рознер застрял в СССР. Мое самое любимое русское танго "Зачем" записано его ансамблем во время войны. Но после войны он папал на Колыму в лагеря ГУЛАГа за попытку вернуться в Польшу, а вскоре после возвращения попал в черные списки. Только непосредственно перед смертью Эдди советское правительство, наконец, позволило ему эмигрировать, чтобы воссоединиться с семьей в Западном Берлине ... Из джазового клана Мелодистов, брат Генрика Артур Гольд остался в Варшавском гетто и был убит в лагере смерти Треблинка (но сначала его вынудили развлекать командование лагеря, выступая в клоунском наряде!). Брат Ежи Петерсбурского, Станислав, поселился в Нью-Йорке.

Концертная программа в Польской Библиотеке
Буэнос-Айреса включала композиции
"Хорхе" Петерсбурского ...

Путешествуя по Ближнему Востоку с польским корпусом, Ежи получил палестинский паспорт в Тель-Авиве и въездную визу в Бразилию в Каире. И в марте 1947 года он высадился в Рио-де-Жанейро и устроился на работу в ночном клубе Picadilli. Затем последовала работа на Радио Эль Мундо в Буэнос-Айресе (Ежи написал музыкальную заставку для этой станции!), А затем он руководил оркестром Национального театра в Буэнос-Айресе. Но танго больше не создавал! Спустя 20 лет, после того как его жена погибла в катастрофическом землетрясении 1967 года, Петерсбурский решил вернуться домой в Варшаву. Ему было 74 года, когда он познакомился с 40-летней оперной певицей Сильвией Клейдиш (в приведенном ниже ролике Сильвия поет «Синий платочекк», самый известный хит времен работы ее мужа в Белорусском государственном джазе). Их единственный сын, Ежи-младший, также пианист и композитор, чья магистерская работа была посвящена жизни и музыке его отца, сейчас поддерживает виртуальный музей Петерсбурских. Мы связались, когда я только начинал выяснять, как все Мелодисты связаны друг с другом..

Черно-белый Бал 1966 года, высшая
отметка Нью-Йоркской роскоши
(from the Plaza hotel website)

После совместных скитаний по Ближнему Востоку, Генрик Гольд остался в Палестине после войны и сочинил несколько ивритских хитов, затем попытал счастья в Бразилии и во Франции, но в 1953 году он также переехал в Америку, получив должность музыкального руководителя в знаковом нью-йоркском отеле "Плаза", тогда знаменитом своим Черно-Белым Балом (а теперь его чаще всего вспоминают как до неприличности элитный отель из фильма "Один дома 2: Потерявшийся в Нью-Йорке", где секунд на 10 даже появляется тогдашний владелец отеля Дональд Трамп, который обанкротил отель почти сразу же после того, как он его купил)

Но самое невероятное спасение из лап смерти случилось с семьей другого польского пионера джаза и танго, Генрика Варса (Варшавского), создателя хита 1928 года «Zatańczmy tango» («Станцуем танго!»). Генрик был призван в польскую армию в начале Второй мировой войны и взят в плен фашистами, но бежал и достиг советской территории. Однако его жена и двое детей остались в варшавском гетто. К счастью, Генрика Варс работал во Львове в начале своей джазовой карьеры и сочинил некоторые из самых любимых песен города, включая его неофициальный гимн, «Tylko we Lwowie» («Только во Львове»).

Парадный оркестр Генри Варса в Тегеране
 (from USC archive)

Таким образом, вместо того, чтобы присоединиться к Белорусскому государственному джазу, как большинство варшавян, он сумел создать собственную группу во Львове и сделать ремикс своих хитов по-русски! Его ансамбль назывался «Львовский теа-джаз» (Теа от слова Театр). Таким образом, став уважаемым советским менеджером по линии культуры, Генрик Варс смог выбить официальный запрос от Советского правительства, чтобы его семью немцы отпустили из гетто! Они прибыли в Львов за несколько дней до начала военных действий между бывшими союзниками, Рейхом и СССР. Генрика не было в городе, но его жене и детям удалось спастись на последнем эшелоне. Они гастролировали по СССР еще несколько месяцев, прежде чем уехать с Польской Армией на Ближний Восток (где, согласно легенде, его музыкой восхищался шах Персии), а затем в Италию. 

Диана Митчелл и Роберт Варс рассказывают о жизни своего отца
на мемориальном концерте его музыки в
Лос-Анжелесском Музее Холокоста (LAMOTH) в 2017 году

Генри Варшавский прибыл в Нью-Йорк из Неаполя в феврале 1947 года, без гроша в кармане и без гражданства, по транзитной визе в Доминиканскую Республику в Сан-Доминго по билету, оплаченному еврейским агентством беженцев ХИАС. Но всего несколько месяцев спустя Варшавским разрешили постоянное жительство в Лос-Анджелесе, и началась длинная голливудская часть карьеры Варшавского, под именем "Генри Варс" - от анонимного аранжировщика до полностью кредитованного саундтрека к фильму «Flipper». А его польский вальс замечательным образом попал в саундтрек "Списка Шиндлера"!

В 1967 Варс вернулся в Польшу, почти одновременно с Ежи Петерсбурским. Но это было больше похоже на турне знаменитости, перед возвращением в Голливуд. Дети Генри Варса Дайана (Данута) Митчелл, Роберт Варс и внук Деннис Митчелл до сих пор живут в Лос-Анджелесе и сохраняют память о Генри (хотя их семейный бизнес теперь - юриспруденция, а не музыка). Они даже смогли отыскать и донести до публики неизвестные при жизни симфонические композиции Генри Варса!

И все равно, ничто из музыки той ушедшей предвоенной эпохи не захватывает воображение современной Польши лучше, чем танго Гольда и Петерсбурского, и особенно «Последнее воскресенье» с его невероятным разнообразие, современных каверов во всех жанрах от хард-рока до техно :) Дух Мелодистов жив!